На 60‑летний юбилей Леонида Макаровича Грудкина 20 октября этого года собрались жена, дочери, зять, приехал однополчанин — полковник Марат Аминов, которого он называл братом… За столом не хватало только одного человека — самого именинника. Его сердце перестало биться почти четыре месяца назад — 22 июня.
Мечтатель. У деревни, где он родился, два названия: официальное — Малое Рыбаково, и народное, созвучное его фамилии, — Грудкино. С детских лет была у парня мечта — стать не просто летчиком, а военным пилотом как брат дедушки — Григорий Грудкин, который бил фашистских асов во время Великой Отечественной войны, за что имел боевые награды. Среднюю школу Леня закончил в Пижме. Аттестат получил в 16 лет, так как в первый класс пошел с шести.
Это и стало препятствием при поступлении в Челябинское высшее военное авиационное училище штурманов, где заявления о приеме брали у тех, кому исполнилось 17. Тогда письмо в адрес начальника учебного заведения написала его мама, Альбина Аркадьевна, работавшая ткачихой. К каким аргументам она прибегла — осталось неизвестным, но в те времена такое ходатайство сыграло соответствующую роль: сыну разрешили сдать экзамены.
Конкурс был большой, но Леонида не только зачислили в училище, но и назначили командиром отделения. Тут возмутился его отец, Макар Федорович, который проходил срочную службу в ВВС (был радистом на самолете). Он встретился с преподавателями и высказал свои опасения: сыну всего 16, а под его началом ребята намного старше — после армейской службы и с трудовым стажем.
— Ведь он еще мальчишка! — возмущался Грудкин старший.
Но командование успокоило: мол, нам виднее, кто может руководить отделением. Многие читатели уже решили, что Леонид был высокого роста и богатырского телосложения, поэтому выглядел лидером? Нет, но авторитетом среди сослуживцев пользовался непререкаемым: его не боялись, но уважали за искренность, дисциплинированность, трудолюбие, справедливость и профессионализм.
После окончания училища он стал единственным, получившим право самому выбрать место дальнейшей службы. Но Грудкин всех удивил — нашел на карте не теплое местечко, а холодное в прямом смысле этого слова — гарнизон Белая в Усольском районе Иркутской области. Он не думал о карьере: просто с детства был заядлым охотником и рыболовом, а в этих краях можно совместить службу с хобби во время коротких передышек.
"Это моя девушка!" Здесь Леонид и встретил свою судьбу. Звали ее Люба. Урожденная сибирячка. Ее бабушка жила в гарнизоне, а внучке очень нравилось там бывать. Она так привыкла к армейскому быту, что ей тоже захотелось… служить в армии и носить погоны. Свое желание осуществила в 18 лет: в октябре 1979 года Любовь Петровну взяли делопроизводителем в штаб управления авиационной базы. Она проработала там до 1995 года, получила звание прапорщика и стала начальником секретной части. Но вначале была встреча с ним, любимым и единственным.
Когда Люба пришла на танцы, которые были в гарнизоне, не могла понять, почему никто из ребят к ней не подходит. Как потом оказалось, Леня впервые заметил ее из окна офицерского общежития и вслух произнес:
— Это будет моя девушка. Никому ее не отдам!
Авторитет Грудкина и тут сыграл свою роль: никто не решился помешать ему. Но любовь была взаимной, сильной и продолжалась 37 лет — до его последнего дыхания. Леонид Макарович был очень заботливым мужем. Когда жена впервые забеременела и у нее начался токсикоз, друзья в знак уважения отдавали ей все фрукты из своего офицерского пайка. Рождение Насти в 1986 году отмечали в столовой с ансамблем, который пригласил Леонид. Он регулярно приносил жене цветы, подарки, памятные сувениры, даже если для этого не было особого повода.
Штурман ракетоносца. Л.М. Грудкин прослужил в гарнизоне Белая 17 лет. Это был полк тяжелой бомбардировочной авиации. Леонид Макарович получил звание гвардии майора ВВС, прошел путь от военного штурмана корабля первого класса до штурмана полка и штурмана-снайпера. На стратегическом дальнем сверхзвуковом ракетоносце ТУ‑22 М налетал 1500 часов, из них 500 — ночью. Сразу оговоримся — в боевых действиях не участвовал.
Он был секретарем комсомольской организации, инструктором молодых летчиков, которых переучивал управлять новыми авиационными комплексами. "Летает в усложненной обстановке, действует грамотно, пользуется деловым авторитетом…". Под этой характеристикой на старшего лейтенанта Л.М. Грудкина, датированной 1981 годом, стоит подпись командира войсковой части Джохара Дудаева. Да, да, не удивляйтесь. Того самого генерал-майора ВВС Дудаева, который спустя десять лет стал первым президентом самопровозглашенной Чеченской республики Ичкерия и был уничтожен в 1996 году ударом ракеты со штурмовика СУ‑25, на которых когда-то осуществлял полеты.
Во время службы в гарнизоне Белая Джохар Дудаев еще был убежденным коммунистом. Его семью — жену и троих детей — очень хорошо знала Л.П. Грудкина, ведь они жили в одном доме и состояли в соседских отношениях. Воспоминания о них у нее остались самые добрые. Скорее всего, из-за того, что Дудаев, ставший врагом Москвы, был когда-то их командиром, Леонид Макарович и двое его однополчан, так и не получили ордена, к которым уже были представлены.
"Рожай!" На счету у Л.М. Грудкина — сто прыжков с парашютом. Один из них, совершенный в конце 90‑х годов, стал роковым: тогда его протащило по мерзлому полю больше километра. Появилась боль в спине и ногах, в полете начинало "скручивать". Леонид Макарович боялся не столько за себя, сколько за самолет. Врачи поставили тогда диагноз — радикулит. Летать было опасно, и семья вернулась в Шахунью, где военнослужащие, уволенные в запас, могли получить сертификат на приобретение жилья.
Остановились в стареньком доме у родственницы, который использовался под дачу. Однажды Любовь Петровна почувствовала недомогание, обратилась в больницу и вдруг как снег на голову — "Вы беременны!". Ей шел 37‑й год, ни кола ни двора, на работу не устроились, жить не на что… Рожать или…?
— Рожай, Люба! — по-командирски приказал муж, — все у нас будет хорошо!
— На его железобетонное плечо можно было смело опереться в самую трудную минуту, — со слезами в голосе говорит теперь уже не жена, а вдова.
На полученные по сертификату деньги супруги купили дом в Шахунье. Он был в запущенном состоянии, его долгое время снимали квартиранты, не заботившиеся о здании. Леонид Макарович засучил рукава и принялся обустраивать новое жилище вместе с женой: реконструировал комнаты, оборудовал санузел, сложил новую печь и камин, пристроил веранду… У него были золотые руки: сегодня это уютный и комфортный дом в переулке Речном. Сюда в 1996 году и принесли из роддома младшую дочь — Анечку, которая в настоящее время является студенткой четвертого курса нижегородского университета имени Добролюбова.
Л.М. Грудкин устроился в отделение Сбербанка, где в течение 14 лет бывший штурман авиации успешно возглавлял службу инкассаторов. В этом коллективе он также заслужил уважение коллег: об этом говорят поздравления в его адрес, написанные стихами, и памятные подарки. Одна из них — большая картина, на которой Леонид Макарович изображен на охоте: стоит возле ели, за плечами — ружье, а в руках — букет лесных цветов.
— Он был романтиком, — вспоминает Любовь Петровна, — брал меня с собой на охоту и рыбалку. Сколько рассветов мы встретили вдвоем…
Павка Корчагин. Боли в позвоночнике вернулись в 2016‑м. Теперь диагноз был страшным — болезнь Бехтерева. Та же самая, которой страдал герой романа Н. Островского "Как закалялась сталь" Павка Корчагин. Позвоночник стал подобен бамбуковой палке. Ситуация резко ухудшилась после того, как Леонид Макарович упал и сломал шейные позвонки. После этого почти полтора года он был парализован.
Друзья из эскадрильи, занявшие высокие офицерские должности, задействовали все свои связи. Врачи старались сделать все возможное, но болезнь была неумолимой. Любовь Петровне сказали: "Готовьтесь к худшему".
— Он был настоящим мужчиной, сильным духом, терпеливо переносил страдания, — тихо произносит она. — Не жаловался, а наоборот, шутил, пытался поддержать, успокоить…
Л.М. Грудкина хоронили в военной форме, гроб несли офицеры — сотрудники военкомата и ветераны Российской Армии. Дом, где он жил, нельзя назвать опустевшим — в нем все стены увешаны фотографиями, на которых Леонид Макарович живой и улыбающийся. На полках — его подарки любимой жене, подарки ему от детей и друзей. Это напоминает музей памяти родного и любимого человека.
Веранда была местом отдыха бывшего летчика и охотника. В ее интерьере — шкуры кабанов, чучело глухаря, на столике возле кресла — две курительные трубки на подставках… Создается ощущение, что хозяин ненадолго отлучился и скоро вернется. Это память, которую будут хранить об этом человеке и передавать из поколения в поколение.