Недоброжелатели сразу назвали ее главным источником инфекции среди земляков и стали распространять информацию о том, как она, зная о своем заболевании, неосмотрительно общалась с родственниками, соседями, посещала торговые точки… Видимо, эти люди считали, что, если "обвиняемый" известен, то есть куда выплеснуть свое негодование. Так ли все было на самом деле?
Обвиняемая или свидетельница?
Говорят, что на сайте "Сява… вчера, сегодня, завтра" появилась заметка о том, как медики Уренской больницы спасли жизнь этой женщины, которая не скрывает своего имени — Т.М. Рыбасова. Мы решили обратиться к Татьяне Макаровне с просьбой рассказать о том, как все происходило на самом деле.
Она нам не отказала. Не потому что хочет оправдаться, а потому, что случаи заражения есть не только в Верховском, но и в Сяве, Шахунье и Вахтане. У злых языков уже нет оснований обвинять и в этом первую заболевшую в округе. Она, в свою очередь, считает, что будет полезно поделиться пережитым с теми, кто продолжает несерьезно относиться к опасности заражения коронавирусом. Ведь она — свидетельница тех страданий, которые приносит человеку коварная инфекция.
Из Москвы...
То, что основным очагом, откуда вирус начал свою захватническую войну в нашей стране, стала столица, убедилось большинство россиян, в том числе и шахунцы. Татьяна Макаровна — многодетная мать: у нее три сына и дочь — у всех семьи и дети. Трое живут в Москве, куда они и пригласили свою маму в конце декабря на встречу Нового года, а после этого погостить и поводиться с внуками.
Стоит заметить, что 68-летняя Татьяна Макаровна живет в Верховском 19 лет, у нее астма и хронический бронхит. Для коронавируса она — пациент группы риска с сопутствующими заболеваниями дыхательных путей, которые инфекция поражает в первую очередь. Кашель появился у нее после новогодних праздников, температуры не было. О пандемии в то время еще никто не слышал. Татьяна Макаровна обратилась к дежурному врачу одной московской поликлиники. Ее осмотрели и выписали лекарство.
В марте в столице объявили карантин. В конце месяца дочь и сын стали безработными, пополнив 80‑тысячную армию москвичей с таким статусом. Средств на питание и оплату съемной квартиры не стало. Решили вернуться в Верховское, где живет мать снохи. Здесь можно было переждать пандемию.
Перед тем, как 28 марта купить билеты на поезд, Татьяна Макаровна позвонила на вокзал и поинтересовалась, можно ли им выехать из столицы. Ответили утвердительно. Перед посадкой в вагоны ситуация не вызывала никаких беспокойств, медицинских работников не было, температуру бесконтактным градусником у пассажиров никто не проверял. Татьяна Макаровна со снохой доехали до Шахуньи в отдельном купе с двумя детьми. Сын добирался на собственном автомобиле.
Как все начиналось.
Спустя три дня после прибытия Татьяна Макаровна почувствовала недомогание, появились сильный кашель, одышка, температура повысилась до 37,3. Тут же обратилась к фельдшеру в сельский медпункт, получила направление к участковому врачу в Шахунскую ЦРБ, прошла флюорографию (сказали, что "все нормально"), выписала лекарство и вернулась домой. Это было 3 апреля.
Дорога в Урень.
Назначенное лечение не помогало, ей становилось все хуже и хуже. Тест на коронавирус у нее и всех, кто с ней контактировал, взяли 6 апреля. Спустя два дня, когда пришел положительный результат, за ней приехала бригада скорой помощи из Шахунской ЦРБ, экипированная в противочумные костюмы.
Температура тогда была 38,3, изнурительный сухой кашель, одышка, заложенность носа… После проведения компьютерной томографии ее отправили в профильное отделение Уренской больницы, где она стала первой пациенткой с таким диагнозом.
Сразу же было назначено интенсивное лечение: по шесть капельниц в сутки, не считая уколов и таблеток. Но состояние пациентки вызывало у врачей опасение, поэтому через пять дней ее перевели в реанимацию и подсоединили к кислородному аппарату.
Татьяна Макаровна уточнила, что это был не аппарат искусственной вентиляции легких (ИВЛ), хотя в наличии таких было два. Но даже чистый кислород, которым она дышала семь суток, стал ее спасением.
Улучшение наступило только спустя 12 дней. К ней постепенно вернулось утраченное обоняние, появился аппетит. Правда, голос от сильного и длительного кашля почти совсем пропал: некоторое время она не могла даже разговаривать с родными по телефону. Надо сказать, что Татьяна Макаровна все даты и события, связанные с течением инфекции, а также фамилии обслуживающего медперсонала вносила в записную книжку, но не с целью дальнейших разборок, а, прежде всего, чтобы запомнить фамилии и имена тех, кто спасал ей жизнь.
Она пробыла в Уренской больнице 23 дня. В ее паспорте местом рождения указана деревня Фадька, но Татьяна Макаровна теперь всем говорит, что у нее есть еще одно место, где она родилась второй раз — это Урень.
— Я ничуть не преувеличиваю, — заявляет бывшая пациентка. — Недаром меня, по слухам, трижды похоронили. Мой лечащий врач Наталья Викторовна Макарова, медсестры Светлана Леонтьевна, Нина Борисовна, Елена Александровна и Алла Михайловна (их фамилий, к сожалению, не знаю) спасли мне жизнь. Я называла их ангелами-спасителями и буду считать такими до конца дней. Они виртуозно проводили процедуры, искренне сопереживали моим страданиям, заботились обо мне, как о близкой родственнице, покупая необходимые продукты питания и предметы обихода, в которых нуждалась. Каждое утро я прошу Господа благословить этот город и всех людей, кто в нем живет.
Вместо послесловия.
Татьяна Макаровна вернулась домой 30 апреля. На память о болезни еще остался голос с хрипотцой. Врачи разрешили ей общаться с близкими, в том числе, с внуками. Но первый раз после госпитализации она вышла на улицу в маске в День Победы, 9 Мая. И это символично: ее отец был участником войны, который вместе с другими фронтовиками принес своим соотечественникам победу над фашизмом, а она, его дочь, одержала победу над другим коварным агрессором — коронавирусом.